Читать книгу "Вор и тьма  - Сергей Куц"

Алиса была здесь. В черном облачении убийцы — сапогах до колен, обтягивающих штанах и куртке. Однако без маски и с откинутым капюшоном. Девушка прятала взор и не глядела на меня. Я тоже не мог посмотреть на свою возлюбленную дольше, чем сердце сделает три удара. Что-то уводило мои помыслы от Алисы и заставляло смотреть куда угодно, но только не на нее.

Внутри странное подземное сооружение состояло из единого пространства, отгороженного от внешнего мира закольцованной стеной и потолком из отполированного белого мрамора, и выглядело еще более просторным, чем казалось снаружи. Идеально ровный, гладкий пол, тоже из белого мрамора, сложенный в огромный круг, укрытый куполом крыши; я не понимал, как она держится без опорных колонн. Тот же зеленоватый свет непонятного происхождения. Только ярче, чем снаружи.

Иного убранства, кроме белого мрамора и того, что находилось посередине, не было, а срединную часть внутреннего пространства занимала высокая, под потолок, статуя из белого мрамора.

Она поднималась из пола, являясь его продолжением и одним целым с белым камнем плит. Мускулистая, подтянутая мужская фигура в тунике без рукавов, вокруг головы ореол из множества расходящихся в разные стороны лучей. Там, где полагалось быть лицу, — гладкий овал. Левая рука сжимала кинжал с золотым клинком, а правую безликий муж вскинул ладонью вперед к входящим в мраморный круг. На руке статуи — шесть пальцев!

Меня, похоже, привели в храм Низверженного. Лишь ему могли посвятить статую без лица: я вспомнил, что, как ни пытался, не мог посмотреть ему в глаза в разгромленном орочьем лагере. Мой взгляд сам тогда уходил в сторону.

Пред каменным божеством темнела черная как ночь семиступенчатая пирамида. Каждый новый уровень поднимался над предыдущим на один фут. На вершине, облачившись в монашескую рясу, разместился Альбрехт Огсбург. Ниже огсбургского герцога на каждом уровне у краев пирамиды замерли по два служителя Низверженного, тоже в монашеских рясах, только с надетыми капюшонами, лиц не видать. Все держали посохи с закрученным в спираль навершием, как у великого магистра чертовых рыцарей Грааля.

Дюжина чернокнижников! Они собрались вместе, дабы обратить меня в слугу возвратившегося бога. Кровь и песок! Но где тринадцатый? На первой от пола ступени пребывал всего один маг, место слева от него пустовало.

Великаны преодолели половину расстояния до магов и разомкнули хватку. Я неловко свалился на мраморный пол, упав на колени в полусотне шагов от черной пирамиды. Она приковывала все мое внимание, манила к себе, и требовались усилия, чтобы отвести от нее взгляд. Мой взор уткнулся в две пентаграммы — пятиконечные звезды, каждую из которых вписали в колдовской круг диаметром в шесть или семь футов. От дьявольских звезд, начертанных в нескольких шагах от нижней ступени пирамиды, исходило красное свечение. Все линии магической фигуры были словно вплавлены в белый мрамор и как будто горели в нем, только без дыма и огня.

Алиса стояла около пирамиды, нас отделяли три дюжины шагов и две пентаграммы. Леди Кайлер наконец-таки посмотрела на меня, всего на один удар сердца, и поспешно отвернулась. На лице отрешенность, но в глазах боль. В моей груди появилось щемящее чувство тоски. Алиса!

Рядом с ней находилась еще одна тень, тоже с открытым лицом. Лилит Андар, дочь Томаса Велдона. В ее облике, во взгляде не осталось ничего от прежней хуторской девицы. В глазах безжалостная сталь и ледяной холод, даже когда смотрела на своего истинного родителя.

Священник тоже был здесь, он находился напротив Лилит. Третья тень с надетой маской держала шнур, вдетый другим концом в кольцо на обруче, что замкнули вокруг шеи отца Томаса. Он не сводил взгляда с Лилит, непрерывно шептал слова молитвы и не замечал ничего подле себя, кроме своей дочери. Я похолодел при мысли, что Велдон потерял разум. Право слово, он в самом деле походил на безумца. Все его естество, внутреннее и внешнее, тянулось к Лилит, но чужая воля не позволяла даже шагнуть к ней. Видно, что сила, сдерживающая отца Томаса, причиняла ему настоящую боль, и истязал вовсе не обруч. Шнур в руке тени не натянут.

Я поежился: больно ярки и свежи воспоминания об истязающей злой магии этого колдовского предмета.

Четвертая тень, тоже в маске, удерживала Нурогга. На орке также металлический обруч, тень за ним тоже сжимает шнур. Сотник был на коленях, с опущенной головой. Однако он не покорился судьбе — магия ломала, но не сломила его. Левой рукой тень сжимала стилет, уперев его в шею орка у затылка. Из-под острия кинжала вниз опускалась темно-алая тонкая полоса, падающая редкими каплями на плиты пола.

— Третий исток здесь! — воскликнул Альбрехт Огсбург.

Вероятно, он назвал истоком меня. Глас герцога звучал громогласно: мощь голосу наверняка придала магия. Речь чернокнижника покрывала подземное строение целиком.

— Подведите их всех! — снова прогремел Альбрехт Огсбург.

Один из великанов толкнул меня в спину. Я повиновался, не желая, чтобы меня снова понесли, будто дичь на яственный стол Низверженного. Меня, орка и церковника поставили пред двенадцатью черными магами: я у правой пентаграммы, Нурогг слева. Томас Велдон меж мной и орком; позади две тени, «волк» и «медведь» да последовавший за ними офицер.

Алиса и Лилит остались там, где стояли: у пирамиды и чуть правее ближней ко мне пятиконечной звезды.

— Здесь, в месте сосредоточения силы Отца мира, — начал герцог, — воздвигнут храм Низверженного. Первый в новой эпохе! Вновь восходит истинное солнце нашего мира. Первый Творец вернулся!

Кулаки сжались сами собой. Будь он проклят, этот Низверженный!

— В сей час двоим предначертано сделать главный выбор — принять Низверженного и вознестись над смертными, либо Творец возьмет свое сам! Первая кровь принадлежит первому Творцу!

Я бросил непонимающий взгляд на церковника и орка. Почему Альбрехт Огсбург сказал про двоих? Неужели чернокнижники полагают, что разговор с древним Тохутом завершился моим согласием? А если нет, то кто из тех двоих принял возвратившегося бога? Велдон? Нет, не мог он отринуть веру, она вся его суть. Тогда Нурогг? На орка мне наплевать, но тот тоже не выглядит покорившимся, пусть и стоит с опущенным взором.

— Говори, орк! — Слова герцога прозвучали как приговор.

Тень убрала кинжал, и Нурогг вскинул голову. Ненавидяще посмотрел сначала на меня, потом на пирамиду. Неспешно поднимал взгляд от одной черной ступени к другой, пока не добрался до вершины.

— Моя кровь принадлежит только мне, — бросил сотник, — не хочу разбавлять ее мочой вашего бога!

Все двенадцать чернокнижников качнулись, словно их разом хлестнули плетьми.

— Твой черед, ночная крыса!

Меня ударили по самому уязвимому месту. По прошлому!

— Что ты сказал? — прозвучал глас Альбрехта Огсбурга. — Повтори!

Мой ответ на призыв Низверженного прозвучал сам собой, и я не очень-то отдавал себе отчет в том, что произнес. Не помнил даже, что именно сказал несколько мгновений назад, но уверен, что сейчас в точности повторю произнесенное. Не мог я предать Старика!